взглядом выхватываю, куда она долетает.
И шок не могу скрыть от Кулака.
Он сам оторопело смотрит на то, откуда она вылетела.
А потом раскрывает меня резко — я вскрикиваю — и частит толчками так, что сам захлебывается дыхалкой. Тут же пульсирует во мне с протяжными стонами, кусая мою икру.
Я от стыда умереть готова. Постоянно скрываю лицо в ладонях, но от жара вынуждена выглядывать из убежища.
Господи, струйный оргазм. У меня! Только что! Часть кровати мокрая, а что-то долетело и до ковра.
Не могу перешагнуть этот момент, когда потрясенно смотрела, как оно из меня прорывается. Одновременно с таким всплеском экстаза, что можно разум потерять. Клинически потерять. Не вернуться из небытия. Потому что все сгорело на хрен.
Какой ужас, и почему это со мной случилось? При нем!
Он кислород качает, как бык. Смотрит на меня взглядом совсем чумным и обескураженным.
Его член даже наполовину не опал после того, как он кончил.
Я ноги пытаюсь сжать и вообще отползти куда-то, а он мне не дает. Грубо мне бедра разводит, лапает ляжки и целует прямо-таки мои складочки.
По-французски: старательно и неистово половые губы мнет.
— Киска моя родная, — хрипит и хрипит прямо в плоть розовую, — послушная киска, мокрая вся, послушная какая.
Пальцы себе сокрушенно кусаю, потому что действительно мокро везде. Его лапища влагу растирают на моих ногах.
А потом он броском на меня заваливается, и за собой в сторону грабастает. То ли укачивает, то ли об себя трет.
Я пищу, мычу и задыхаюсь одновременно.
Не хочу на него смотреть, а он ко мне отовсюду лезет. Носом мне утыкается в щеку, что-то нечленораздельное басит.
Ужас накатывает неимоверный, когда понимаю, что все еще ноги трясутся. Потому что он лапищей всю мою промежность обхватывает и удерживает, как цементирует. Раскаленная ладонь на мокрых складках. Его лапа в два раза больше.
Тычется выдохами по всему овалу лица, и все-таки укачивает меня, будто баюкает.
— Мать твою, это же пиздец, — басит вполголоса, — иди ко мне, сейчас же…
Не могу не отвечать его влажным, горячим губам. Но теперь вся уже трясусь. Нет, я не собираюсь смотреть ему в глаза! Блин, ну как так получилось?
— Сладкая, послушная киска, — долбит он в меня поцелуями обрывистыми, — люблю тебя, маленькая, люблю киску мою. Еще раз пустишь струю, пустишь?
О Господи! Это выражение! Пустишь струю!
Едва ли не вырваться пытаюсь, но радостный бык хуже обозленного. Укачивает и укачивает меня, а мои мокрые складки как цербер удерживает. Поглаживает лениво.
— Че мечешься, малышка? — и носом мне в шею тычется. — Пустишь в следующий раз? Считай, я же пожалуйста говорю. Умоляю же практически.
— Да я… — захлебываюсь я вздохами, — я же не контролирую это… Что ты такое говоришь!
В этом и проблема! И какой еще «в следующий раз»?
Если бы я могла этот ужас контролировать, то не сделала бы!
В этом и кошмар!
Поворачиваю голову и чуть не дергаюсь, потому что отсюда видно ковер. Не могу и не хочу туда смотреть.
Его укачивания меня все-таки успокаивают.
— Охуенее некуда, — сопит мне на ухо, — некуда, бля. Тебе на расслабоне нужно быть попросту. Мозг отключи. И все получится, как сейчас.
— Ты с ума сошел! — пыхчу я.
Кулак меня едва ли не сверху на себя наваливает, и горячит мне кожу своими словами:
— Ну прекрати, Алиса. Как ребенок. Ну ничего, все путем будет.
В коридоре шум слышится. Ваня вернулся с тренировки! Пытаюсь подскочить, но Вася меня к матрасу прикладывает. Что-то мне не нравится, как у него в привычку вошло меня переносить и подбрасывать, куда захочется.
По ляжке меня шлепает и в плечо слюни пускает.
— Лежи нормально, я малого пойду встречу. И овощное рагу в него запихну.
Смотрю на него из-подо лба. Настороженно. А не зубы ли мне заговаривает? «Все путем будет» обычно с бычьего языка переводится как «я уже решил как будет».
И я оказываюсь, естественно, права.
Предупреждение: рейтинг главы 21+
Присутствует подробная эротика, упрминание женского струйного оргазма (сквиртинг)
Следующим днем напряжение растет. Вася пишет мне, что пораньше освободится, и спрашивает не хочу ли я освободиться до ужина тоже.
А еще он нашел мне редкий белый бельгийский шоколад.
Да я коварство за версту чую!
Перекручиваю в мыслях кучу вариантов. Что же дальше делать. Сегодня меня точно атаковать меж простыней будет. Лучше вообще не давать ему ноги мои раздвигать. А то, кто знает, что «опять» случится!
Что-что.
Оно.
Все приливы жгучего восторга — при воспоминании, как же хорошо это было, — настойчиво отталкиваю. Блин, в голове придется дамбу строить.
Но нет! Хорошо или не хорошо, не важно. Я не собираюсь этого снова делать. Знать бы только, как это гарантировать.
Перед приходом Васи я напросто поддаюсь тотальной трусости. Придумала манипулятивные отвлечения всякие и даже читала, как это можно подавить — но не верю, что прокатит.
Делаю вид, что все как обычно, когда Кулак к письменному столу подходит и целует меня как приветствие. А сама внутри как мокрая гусыня. Переваливаюсь туда-сюда, панически формирую отмазу какую-то.
— Все норм? — слегка сдвинув брови, спрашивает Кулак. Сметы мои тут же смотрит.
Нет, не норм. Вижу, он духом уже в бычью ипостась запрыгивает. Бульдозером сегодня опять по мне пройдется.
Но спасибо за идею, ваше столичное Величество.
— Что-то неважно себя чувствую. Жара достала. Надо давление померить.
Его темные подвижные глаза меня словно по каждому атому отдельно мгновенно сканируют.
— А ну пошли мерить давление, — рубит он и слышу, что реально беспокоится.
Совесть спит, потому что… потому что! Мне страшно в кровать залазить голой после вчерашнего. Я вообще не знаю, переживу ли когда-то потрясение прошлого вечера. Мне страшно, что мне… это еще может сильно понравится!
У меня оказывается реально повышенное давление. Чуть. Ищу таблетку. Для вида только, честно признаться.
Потом он со мной в сметах копается, и накладные поставщиков крутит со всех сторон.
